Стоит отметить, что тогда Колодезский лес на меня оказал сильное впечатление, даже после 59 лет, прошедших после войны и поколений местных мальчишек, собиравших оружие. Видно, было что здесь кипели ожесточенные бои – разбитые башни и гусеницы советских Т-34 и КВ, траки от немецких Pz-3 и Pz-4, уничтоженные и целые железно-бетонные огневые точки, много боевого советского и немецкого железа и военного имущества. Это сейчас лес прочесан охотниками за металлом – тогда еще наверху было полно военного железа.
Уже в первый день одна из групп, а именно Юрия Парчайкина «зацепилась» за просеку в лесу – было поднято сразу несколько бойцов. Позднее мы стали называть эту просеку «юркиной» и на ней было найдено более четырех десятков советских солдат и офицеров. Сейчас после длительного изучения как советских, так и немецких документов мне понятно, что это были позиции 1097-го сп 326-й сд, которая оборонялась и переходила в наступление, чтобы порвать оборону немецко-фашистских войск. Именно здесь кипели ожесточенные бои 20 – 25 августа 1942 года, именно здесь 23 августа вели наступление группа из двух немецких батальонов (II батальона 40-го мотопехотного полка и 17-го мотоциклетного батальона 17-й танковой дивизии), которую сопровождал немецкий фотокорреспондент Краявангер из 693-й роты пропаганды. Именно его снимки в 2018 году нам выкупил на немецком аукционе и подарил большой друг российских поисковиков Алексей Кислицын.
Итак, вернемся в 13 августа 2001 года – после завтрака наш командир Кручинкин Николай Андреевич вновь сформировал группы для поисковой работы (ранее они формировались каждый день, теперь один состав на всю вахту). Он же кому-то указал места для разведки, кто-то же сам выбрал куда пойдет. Я сообщил ему о своем желании поработать на «юркиной» просеке – он разрешил. В мою группу вошли кроме меня подростки Дмитрий Фомин и Юмашев (имя не помню). Вместе с группами Юры Парчайкина и Елены Беспаловой мы выдвинулись на просеку – нам пришлось пересечь большой овраг и мы вышли в северо-западный угол Колодезского леса. Почти сразу Юра Парчайкин и боец из его группы при шурфовке обнаружили останки, Елена Беспалова начала раскоп, но разжалобленная своим подчиненным, который не мог найти место для шурфа - отдала свой раскоп - и там как раз был боец. Я же, осмотрев место, где работали и поднимали бойцов наши поисковики в предыдущий день – увидел, что недалеко от места с поднятым бойцом на краю дороги имеется углубление. На нем рос кустик елочки, и кто-то в предыдущий день копнул одним взмахом лопаты и бросил – чем-то ему это место не понравилось. Я зашурфился и уже на втором штыке пошли останки, но щелочная или кислотная почва сделала свое черное дело - останки были изъедены до невозможности. К тому же боец был раздет, и при нем нашлось лишь пара советских гильз. Позднее в отчете 326-й сд в ЦАМО я обнаружил приложение, в котором сообщалось о сборе на поле боя более 2000 тысяч кальсон, гимнастерок, галифе, ботинок и другого имущества. По специальному приказу трофейные и похоронные команды снимали с трупов наших бойцов (была специальная методичка как распарывать гимнастерку, кальсоны, валенки и ботинки, чтобы снять с убитого бойца) – а с ними уходили смертные медальоны, вот поэтому несмотря на то, что нашим отрядом было найдено в Колодезском лесу за период 1993 - 2015 года более 400 останков советских солдат и офицеров нами было найдено лишь 1 медальон (еще 1 медальон был передан московскими поисковиками) и 1 ложка по 326-й сд, а остальные медальоны и именные вещи принадлежали бойцам 11-й гвардейской и 217-й стрелковой дивизии, 95-й танковой бригады 9-го танкового корпуса.
Пока я проводил эксгумацию останков найденного бойца – Дмитрий Фомин и Юмашев по моему указанию работали по расширяющемуся кругу вокруг меня – они копали любое углубление. Уже через полчаса Дмитрий Фомин нашел останки советского бойца – он лежал в окопчике возле старой ели, при этом с другой стороны окопчика, над головой бойца росла небольшая пушистая елочка. Ее, к сожалению, пришлось срубить, чтобы провести эксгумацию останков. Для Дмитрия это была первая вахта памяти и первые найденные останки – я дал ему указания, как расшириться и как расчистить останки – он был удивлен, что я доверил поднять бойца ему. Я сказал, что это его первый боец и это запоминается каждому поисковику – так пусть он сам поднимет, при этом он должен работать тщательно и внимательно, не упуская ни одну мелочь, а тем более смертный медальон. Если он обнаружит железо при расчистке (подозрение на взрывоопасные предметы – гранаты, минометные мины, снаряды и самое опасное – бутылки с зажигательной смесью) – пусть позовет меня, тем более что его раскоп был всего в 10 метрах от моего.
Минут через 40 Дмитрий позвал меня – он расширил раскоп, расчистил верхний слой останков и тут в углу, ближе к старой ели, появилось железо. Это были остатки противогазной сумки – компактно лежали противогаз, опасная бритва, ножницы, еще какие-то мелкие вещи и… алюминиевая ложка. Когда я вытащил ее – я сказал: «Дима, по ложке можно опознать солдата, если он написал свою фамилию». Очистив ложку, мы увидели на ее держале три буквы – «А.З.Г.» – на то время по этим данным установить данные бойца были невозможно. Закончив эксгумацию обоих бойцов (обедали сухим пайком у старой сосны), мы к вечеру пошли в лагерь – я и Дмитрий по отдельности несли осторожно останки, завернутые в куртку Дмитрия и мою песчаную гимнастерку-афганку. Мы пришли в лагерь и узнали, что были подняты останки еще 5 бойцов: трое группой Юры Парчайкина (из них двое самим Юрой), один – Иваном Алексеевичем Селиверстовым и один - бойцом из группы Елены Беспаловой.
Через два дня, 15 августа 2001 года, снова отличился Дмитрий Фомин (он был в другой группе, а я дежурил в лагере) – вместе с Алексеем Тескиным они обнаружили захоронение в районе дома лесника. Были подняты останки 24 советских бойцов и офицеров, при них было обнаружено 4 смертных медальона (Фомин – медальон Королева, Тескин – медальон в котором было написано два слова «Ольга Ивановна», Кручинкин Н.А. – медальон Халтурина и Елена Беспалова – медальон без записки).
Сам же я в последний день экспедиции, 21 августа 2001 года, у дороги Алешинка – Гретня, нашел останки советского бойца: когда докопал шурф до материка, обнаружив лишь ржавый патрон в остатках ткани, я задумался и посмотрев на стенки шурфа увидел тонкую черную линию. Вспомнив о кислотной/щелочной почве – я расширил раскоп – были найдены небольшие остатки самых крепких костей человека – бедренных, ботинки, с другой стороны – вместо головы был земляной шар. И неожиданная находка – вероятно взятая как трофей пластмассовая перьевая ручка Paris Metereo 1936. Я снял колпачок и повернул заднюю часть – легко вышло покрытой патиной перо ручки. Сейчас данный экспонат храниться в музее нашего отряда.
После Вахты Памяти поисковики каждый четверг встречались в молодежном центре города Саранска, который располагался на Промышленном проезде, дом 1. На одной из таких встреч наш командир Николай Андреевич Кручинкин сообщил, что при тщательной очистке ложки удалось обнаружить на противоположной стороне держало вероятно иголкой было выцарапана фамилия «Зубченко». Тогда не было прекрасного Объединенного Банка Данных «Мемориал», который сейчас на несколько порядко ускоряет как установление полных данных бойца, так и поиск родственников (в записке медальона и в ОБД «Мемориал» могут быть разные данные о месте проживания родственников). В результате Николай Андреевич Кручинкин вынужден был поехать зимой 2002 года в Центральный Архив Министерства Обороны РФ, где в списках потерь 326-й стрелковой дивизии (по поездкам в ЦАМО в предыдущие годы мы знали на каких рубежах вели бои дивизия) за август 1942 года он обнаружил полные данные найденного бойца: политрук роты ПТР 1097-го сп 326-й сд младший политрук Зубченко Андрей Георгиевич, который родился в 1897 году и проживал перед войной в г. Курск, ул. Литовская д. 71. Он погиб 23 августа 1942 года и был похоронен с. Колодезы. К сожалению, писаря 326-й сд не стали задумываться над указанием места гибели и просто написали ближайший населенный пункт, тогда как останки погибшего лежали в лесу в 2-3 км северо-восточнее села. Также мы узнали, что жену политрука звали Зинаида Спиридоновна и проживала она по тому же адресу.
UPD от 09.04.2021 - фото из РГАСПИ:
В дальнейшем ложка Андрея Георгиевича Зубченко была выслана его племяннице, а его останки были со всеми почестями похоронены 7 мая 2002 года на воинском мемориале в углу леса юго-восточнее с. Богдановы Колодези Сухиничского района Калужской области. В дальнейшем там от Республики Мордовия был поставлен памятник всем советским бойцам и офицерам, которые полегли в боях с немецко-фашистскими захватчиками, а также плита, на которой среди других фамилий было выбито – А.Г. Зубченко.